Не ругайте детей за изрисованные обои

Александр Александрович, для большинства современных детей и подростков искусство — это terra incognita. Как и в каком возрасте можно начинать говорить с ребенком об искусстве, чтобы оно его затронуло, стало близким?

Я думаю, в приобщении к искусству, как и в приобщении к религиозной жизни, все начинается не с разговоров, не с понятий, не с информации, а с собственного опыта. И первое условие, почти необходимое, чтобы понимать и любить искусство — пройти через свой, пусть скромный, творческий опыт.

И дети к этому очень расположены, причем именно все дети. Речь идет не об индивидуальной, особой одаренности (она проявляется потом), а об одаренности возрастной. В возрасте старшего дошкольника, в младшем школьном возрасте при наличии благоприятных педагогических условий практически каждый ребенок выходит на творческий уровень.

Поэтому то, что из школы «выдавливают» гуманитарно-эстетический цикл, — это бедствие для дальнейшего развития детей. Эстетическое образование важно не для того, чтобы ребенок стал выдающимся деятелем искусства (им становится один из сотен тысяч), и не для того, чтобы он стал просто специалистом в искусстве (таких тоже немного), а потому что оно совершенно незаменимо для развития важных человеческих качеств у детей: чуткости, эмоциональной отзывчивости, особого, эстетического восприятия мира. А главное — для общего развития человеческой души.

Можно ли рассчитывать на помощь школы в этом вопросе, или вся забота об эстетическом воспитании детей сейчас ложится на плечи родителей?

В школе, за редкими исключениями, изобразительное искусство, музыка и другие предметы гуманитарно-эстетического цикла стоят на последних по значимости местах. Так было и в прошлые десятилетия: и в пятидесятые, и в семидесятые, но тогда это делалось с меньшей откровенностью и цинизмом, чем в нынешние времена. В Советском Союзе все же неприличным считалось бы говорить, что искусство в общем образовании не нужно. А сейчас, исходя из интересов бизнеса (довольно близоруко понимаемых), можно себе позволить вытеснять эти предметы в платное, то есть далеко не всем доступное, дополнительное образование, хотя это огромная ошибка.

А со стороны родителей нет давления, нет запроса на полноценное художественное образование, потому что они сами воспитаны так, что оно представляется им чем-то необязательным. Если их спросят: «Какими предметами вы хотели бы заполнить имеющиеся школьные часы?», они ответят: «Информатикой, карате, иностранным языком…» Они искренне думают, что искусство — это что-то второстепенное, нужное только для отдельных, особо одаренных детей, которые станут специалистами. А то, что это необходимая сторона развития души каждого человека, они просто не понимают, потому что у них самих не было такого опыта. Они хотят «успешности» для своих детей, но как они ее понимают? Если нет психологического здоровья, о какой успешности можно говорить?

В нашем журнале «Искусство в школе» и в Психологическом институте РАО, где я работаю, мы подняли вопрос об арт-профилактике как методе предупреждения психических отклонений и асоциального поведения. Сегодня распространена арт-терапия: если человек потерял сон, склонен к депрессии или, не дай Бог, помышляет о суициде, ему можно помочь с помощью музыки, изобразительного и театрального искусства, библиотерапии, то есть лечения чтением, и т.д. Но это предполагает, что человек уже заболел и нуждается в лечении. Почему же не развернуть арт-профилактику, то есть всеобщее, полноценное, творчески ориентированное художественное образование? Ведь известно, что предупреждать болезни всегда легче, чем лечить.

Многократно показано, что художественно-творческий опыт целителен, что с его помощью действительно можно предотвращать психологические отклонения и проявления девиантного и просто криминального поведения. Есть статистические данные о том, что дети, которые рано приобщились к художественному творчеству, на порядки реже попадают в поле внимания правоохранительных органов. У них другие интересы. Есть также данные о том, что ребенок еще в дородовой период впитывает художественные (музыкальные) впечатления и они сказываются на его дальнейшем развитии, но это — особый вопрос.

Как родители могут помочь своему ребенку получить этот творческий опыт?

Стихийно этот опыт у детей и так есть. Важно его поддерживать, не говорить, что это ерунда и глупости, и не ругать ребенка за то, что он изрисовал обои или испачкал пол пластилином, сочиняет «всякие глупости» и т.д. Что может сделать каждый, не будучи ни педагогом, ни художником, — это создать благоприятные временные, пространственные и материальные условия для детского творчества и относиться к нему с уважением, с доброжелательным интересом, чтобы ребенок понимал, что занят чем-то достойным.

Руководить художественным творчеством ребенка могут не все родители, поскольку сами не имеют соответствующего опыта. И не нужно думать, что ежели ты взрослый, то можешь исправлять и направлять детское творчество. Дети бывают в этом отношении более чутки, хотя ничего еще не умеют. Можно читать об искусстве, ходить в музеи, слушать музыку вместе с ребенком, отдавать его, с учетом желания, в творческие студии; можно, наконец, отстаивать значимость гуманитарно-художественного цикла в школах. Я говорю именно гуманитарно-художественного, потому что включаю сюда не только музыку, «ИЗО», театр, но и почти исчезнувший предмет «Мировая художественная культура», и даже литературу как искусство слова, потому что ее тоже урезают и постепенно приближают к «второстепенным» дисциплинам. Родители должны делать все, чтобы этот цикл был полноценным — это залог того, что их ребенок будет психологически благополучным человеком, что его эмоциональная сфера не будет ущербной.

А что если у человека в детстве не было этого творческого опыта?

То, что люди в детстве и юности творчества лишены — это очень опасная вещь. Ведь человек по природе — существо творческое. Он не только глина, из которой его слепили, но и дух, который Господь вдунул в его лицо, чтобы «стал человек душою живою». Поэтому, осознанно или неосознанно, человек призван реализовывать потребность, не только реагировать на что-то, выполнять какие-то условия, но и порождать, вносить в жизнь то, что зародилось в его душе. Это и есть творчество в широком смысле слова.

Если эта потребность задавлена, то могут быть два варианта последствий. Первый — когда, образно выражаясь, асфальтом закатали траву. Она растет, пытается пробиться, иногда проламывает асфальт, но мы не знаем, сколько ростков погибло в этой борьбе, сколько человеческих жизней нивелированы тем, что творчество не родилось. Второй образ — это кипящий чайник с запаянной крышкой. Ребенок родился с определенным потенциалом, он в нем бурлит, ребенок не понимает, что с ним не так, и, поскольку социально одобряемого выхода для творчества нет, происходит взрыв. Происходят немотивированные преступления, возникает саморазрушительное, девиантное поведение. И тут нужно думать не только о запретах, ограничениях, наказаниях, штрафах и всяческом, как у нас любят говорить, «ужесточении», а, прежде всего, о создании условий для положительного выхода этой энергии. То есть о творчестве.

Творчество непременно предполагает какие-то художественные способности?

Вовсе не обязательно. Художественное творчество — только один из видов «жизни изнутри наружу»! Творческим может быть все: не только занятия искусством или наукой, но и общение, домашняя жизнь, путешествия, разведение цветов… Человек может не создать никаких произведений, но быть гениальным в своем общении с людьми. Я знал таких педагогов, и результаты их творчества громадны. Дело лишь в том, что, по ряду причин, в детстве ребенку легче всего приобрести опыт творчества, опыт «жизни изнутри наружу» именно в искусстве. А потом это положительно скажется и на всей его жизни, и на том, как он проявит себя в какой-либо другой профессии.

Возможно ли деление искусства на благотворное и пагубное? И если да, то каковы критерии такого различения? К примеру, ребенок знакомится с творчеством Ван Гога и приходит в восхищение от созерцания его прекрасных картин. А потом он начинает интересоваться его биографией и приходит в ужас… Ведь гениальность многих художников граничила с безумием. Как можно это осмыслить?

Действительно, не всякую судьбу художника пожелаешь своему ребенку. Это очень сложный вопрос, о котором надо говорить специально. Но сейчас приведу простую аналогию: у каждого ребенка есть потребность побегать, попрыгать, поплавать, поиграть в мяч, побороться. Это, безусловно, благотворно для развития физического. А вот спорт высших достижений — это уже очень опасно для здоровья.

К сожалению, что-то подобное происходит порою и в области искусства. Общее художественное развитие, обретение опыта творчества, безусловно, благотворно для всех. А путь профессионала в современных условиях связан с серьезными опасностями психологического порядка. И это относится не только к искусству.

Как произошло ваше собственное знакомство с искусством? И как родилась связь между искусством, с одной стороны, и психологией с другой?

Мой отец был большим музыкантом, мать — балериной Большого театра. С детства я рисовал, ходил в кружок к очень хорошей преподавательнице. Потом, по ее совету, пошел в художественную школу. Так что область искусства была задана биографией.

К психологии я пришел через детское творчество. Поначалу я занимался живописью и театральными постановками, а потом обратил внимание на то, что дети, которые, казалось бы, еще ничего не должны уметь, ничему не научены, создают нечто такое, что вызывает определенную зависть у взрослых художников. У них получается что-то, чего не можем мы. Непосредственность, эмоциональность, умение выбрать главное — такие вещи, что иногда удивление охватывает.

Тогда я и не знал, что умные люди еще за сто лет до меня заметили, что дети могут создавать очень интересные вещи в искусстве. Меня это привело к размышлениям о психологии детского творчества, и дальше я уже стал заниматься этой темой в исследовательском плане.

Многие педагоги и родители продолжают считать, что не все дети талантливы, не у всех есть способности…

Знаете, это не их забота — так считать. Не надо заранее предрешать: этот — годен, а тот — нет. Все попытки рано, с помощью искусственных приемов, выловить какие-то дарования очень опасны, по большей части ошибочны и могут иметь плохие последствия, в том числе для того, кого «назначили» талантом. Он потом оказывается виноват в том, что не оправдал ожиданий. Такие трагедии бывают в их жизни!

Каждый человек изначально наделен творческим потенциалом. Мы должны исходить из «презумпции одаренности» всех детей, а дальше будет видно. Конечно, посвятить жизнь искусству — удел немногих, и в любой области не так много тех, кто действительно отдает ей всего себя, но общечеловеческие, родовые (в силу принадлежности к человеческому роду) художественные способности есть у каждого ребенка. Так же, как и способность логически мыслить, к примеру.

А индивидуальное призвание, бывает, проявляется не сразу и не в том, в чем его обычно ищут. Самое важное — стремление все ценное в своей жизни перевести в слово, сохранить и воплотить переживаемые ценности в словесных художественных образах.

И это справедливо для таланта в любой области. Для кого-то такова математика, астрономия или область права. Но каждый одаренный человек во что-то «переводит свою жизнь». Ему надо дать возможность приобщиться к искусству так, чтобы он понял: в это можно «перевести жизнь»! А решение — за ним. В этом главное отличие общечеловеческой и индивидуальной одаренности — не в том, что один ребенок может, а другой нет, а в том, что один хочет именно этому посвятить жизнь, например, музыке или поэзии, а другой творчески и с пользой для себя приобщается к художественному творчеству, но жизнь свою посвятит чему-то другому.

pravobraz.ru